Маленькая семейная сцена: небольшая по площади кухня, пятеро человек, занятые приготовлением обеда. Все они были связаны родственными узами, все хорошо знали друг друга и, как это ни странно, все еще имели общие темы для обсуждения. В помещении было жарко и душно. За открытыми окнами, казалось, застыл равнодушный безветренный мир, центр вселенной огородника: клумбы, грядки, кусты смородины и малины, купола яблони, вишни, маленький покосившийся сарайчик - рай земледельца. Большая часть времени каждого члена семьи уходила на обработку этого обширного участка, удобренного их кровью, потом и прочими веществами органического происхождения.
Уже полчаса они всей семьей готовили обед, время от времени заглушая стук ножей, ложек, кастрюль, сковородок хохотом и разговорами. Во время оживленного перемывания костей соседей зазвонил телефон. Девушка в домашнем застиранном сарафане неохотно отложила в сторону нож и скрылась в темном коридоре. Оттуда раздался ее чуть сонный гнусавый голос:
- Да, - лениво отозвалась девушка.
- …
- Уже? Неужели? – на лице ее отразилось легкое удивление, впрочем, ненадолго.
- …
- Хорошо. В воскресение? – равнодушно поинтересовалась девушка, ковыряя пальцем шелушащуюся краску стены. Сломав ноготь, она с расстроенным видом сунула палец в рот, терзаясь сочувствием к его несчастной судьбе. На том конце провода что-то говорили:
- …
- Хорошо. До свидания, - буркнула девушка и, положив трубку, принялась копаться в сумочке, стоявшей рядом с телефоном, в поисках пилочки. Переполненная жалостью к себе, она вернулась на кухню, попутно исправляя ущерб, нанесенный маникюру. Ее мать полюбопытвовала:
- Что случилось? Кто это был? – спросила женщина в стареньком халате, который с трудом прикрывал ее объемные телеса. При этом она не оторвала взгляда от кастрюли, продолжая помешивать свое аппетитно пахнущее варево.
- Звонили из N…. Твой кузен помер, - во всеуслышание объявила девушка, снова вооружаясь ножом и продолжая экзекуцию салата, - Похороны в воскресение. Просили тебя приехать, помочь готовить, просили денег… - она сосредоточенно пилила салат, не отрывая взгляда от разделочной доски.
Ее мать громко ухнула на манер гигантской раскормленной совы:
- Мари!.. неужели кузен Тим?.. – женщина хотела отойти от плиты, но ее старуха-свекровь прикрикнула:
- Елена! Куда?! Стой и мешай! Ты ему уже не поможешь, но своими глупыми выходками можешь лишить нас первого! – она грозно сощурилась, отчего Елена поспешно вернулась к своему занятию.
Все одобрительно зашумели, поддерживая старуху – хозяйку дома. Никто не хотел лишаться обеда из-за чьих-то там похорон и смертей, ведь мертвым голодовкой не поможешь… тем не менее женщина переспросила у Мари:
- В воскресение? И еще готовить? Тогда мне надо выезжать сегодня вечером и это затянется на три дня…
Тут подала голос вторая, старшая дочь Елены:
- Кудай-то ты собралась? Меня завтра не будет. Дика тоже, - она кивнула в сторону комнаты и дремавшего на диване мужа, а затем указала на свою 2-х летную дочь, сидевшую на пороге кухни, - Кто с Дианой сидеть будет?! Я не могу разорваться! Или мне работу бросить?! Ты никуда не поедешь. Не обсуждается!
Ее мать пыталась было возразить, но бедную женщину строго прервала старуха-свекровь:
- Не думай даже! Там и без тебя справятся!
Младшая дочь Елены, Мари, поддержала свою бабушку кивком, не отрываясь от салата.
Елена тяжело вдохнула, продолжая помешивать суп. Ее свекровь на этом не успокоилась. Помогая внучкам готовить салат, она монотонно отчитывала женщину, не отрывая взгляда от своих рук:
- У него своих детей трое, жена… без тебя справятся… без тебя обойдутся. Нечего деньги на дорогу тратить. Это не в соседний город уехать. Тут добрых три сотни километров… Нечего, нечего дурью маяться. Без тебя что ли не похоронят? Похоронят. Никуда не денутся. А ты эти штуки брось. Работать надо… Как он не во время представился! Время горячее, а тут еще его похоронами заниматься. Всю жизнь шебутной был и после смерти пакостит… - старуха замолчала, сосредоточенно работая руками.
Елена было дернулась уйти с кухни, но свекровь зорко следила за подвластной ее территорией. Стоило женщине сделать один шаг, как ее настиг грубый оклик:
- Куда?! А ну стой! – воскликнула старуха, грозно хмуря брови.
Тут в коридоре что-то звякнуло, дверь хлопнула, и из полутемной прихожей появились две фигуры. Это были дочь и внучка старухи, приехавшие на выходные повидать свои «корни» и помочь по хозяйству. За это старуха награждала их частью урожая и ворохом местных сплетен.
- Приветствую, - поздоровалась старшая женщина, Тина, сразу же направляясь в комнату и увлекая за собой младшую, Флору. Уже через пять минут маленькая кухонька трещала по швам от такого количества людей. Весело переговариваясь, новоприбывшие влились в дружный коллектив поварят, ходивших под начальством старухи, невероятно довольной подобным поворотом событий. Заметив невеселое выражение лица Елены, невестки, Тина с улыбкой спросила:
- Елена, что ты такая грустная? На тебе лица нет, - не отрывая взгляда от плиты, полюбопытствовала новоприбывшая.
- Дурью она мается! Не обращай внимания, - встряла старуха и вернулась в неспешной беседе с новоприбывшей внучкой, Флорой.
- Тим умер… - не поднимая глаз, ответила Елена.
- Это твой кузен, я правильно поняла? – вежливо поддерживая беседу, спросила Тина.
- Да… - подтвердила печальная женщина.
- Ей позвонили и позвали на похороны, помогать, а эта дура сразу готова сорваться и уехать! – пожаловалась старуха своей дочери, собирая морщинки в грустную улыбку.
- Так что же мешает!? Это же родственник, а не собака какая-нибудь! – спокойно возразила Тина, уперев руки в бока, от чего у плиты стало не протолкнуться.
- Так с Дианкой сидеть некому! – ударила своим веским аргументом молодая мать, старшая дочь Елены.
- И я в больницу ложусь, меня навещать надо ходить, - привела свой довод старуха.
- И готовить мне некому, я на двое суток ухожу, - побурчал Дик, зять Елены, возлежавший на софе в комнате.
Тина улыбнулась и начала загибать пальцы:
- Дик, тебе жена приготовит…
- Я не буду есть то, что она приготовит! Я еще жить хочу! - запротестовал молодой увалень, приподнимаясь со своего лежбища.
- Жить захочешь – что-нибудь придумаешь, – отрезала Тина, - итак, во-первых, тебе, Дик, жена приготовит. Во-вторых, тебя, мама, я сама навещу. В-третьих, с Дианой мы посидим. Это не сложно, - Тина мило улыбнулась, оглядывая кухню хозяйским взором. Все закивали, мямля что-то неразборчиво, но утвердительно.

После обеда Тина с дочерью пошли на дальнюю часть огорода. Едва дождавшись возможности говорить без свидетелей, Флора задала волновавший ее вопрос:
- Зачем, - глядя строго перед собой, полюбопытствовала она бесцветным голосом, - зачем мы взваливаем на себя груз их проблем вместо того, что бы заняться нашими.
- Все просто, - мило улыбаясь, ответила Тина, - у нас появится возможность отдохнуть на лоне природы. И лучше нам создать видимость бурной деятельности, чтобы мама не помешала нам обчистить погреб. Знаешь ведь, на рынке все это стоит денег, а раз существует реальная возможность сократить расходы, то не стоит этим брезговать. Или ты предпочитаешь бросить учебу, чтобы увеличить наши доходы? Нет? Ну, тогда все просто замечательно.
- Да, замечательно, - обреченно ответила Флора, приставив лестницу в яблоне и проверяя шаткую конструкцию на устойчивость. Она чувствовала, что это затянется надолго.
- Приступим, - подзадорила Тина, проделывая схожую операцию с соседним деревом.

…А где-то в доме, в самой дальней комнате, плакал ребенок…

Елена прижалась к прохладному стеклу разгоряченным лбом и облегченно вздохнула.
«Наконец-то, - думала она, - наконец-то удалось вырваться из этого дурдома. Неважно, зачем, куда, только бы уехать, уехать подальше от их проблем и обязанностей. Хоть на несколько дней… Спасибо тебе, Тим. Хотя и после смерти, но ты меня выручил. А при жизни ведь таким гадом был! Иногда мне даже не хотелось, что бы ты был моим родственником. Смерть твоя пришлась кстати… Господи, как хорошо…»

Когда прощались с покойным, Елена первая, впереди вдовы и детей Тима, подошла к гробу. Целуя покойника в холодный восковой лоб, она улыбалась…