Вечеринка, студенческая попойка… веселье, беззаботность, выпивка, девочки, закуска, снова девочки, полная свобода действий… о чем еще можно мечтать после экзаменов?..
- Правда, ик!.. о чем? Чего тебе не хватает… и-ик! приятель?! - дружелюбно икнув, поинтересовался подвыпивший студент. Понять, что же он там лопочет, было трудно, так как он постоянно заикался, икал и проглатывал окончания слов. Но его собеседник, еще трезвый, как ни странно, не пожалил ни сил, ни времени на дешифровку невнятного высказывания собутыльника.
Разобравшись, что же там проикал напившийся в дым студент, он начал было отвечать, но, взглянув в совершенно без-мысленные глаза, затуманенные алкоголем, с потрескавшимися сосудами, отказался от этой идеи, явно неудачной.
Правда, неудачной была не только мысль пооткровенничать с напившимся до не узнаваемости соседом. Само присутствие среди большого числа алкоголиков попросту казалось глупой шуткой судьбы. Ну и зачем он пришел на эту вечеринку? Зачем? Зачем он, Грегори Шедоу, студент третьего курса медицинского института, тратит время на разбушевавшихся от свободы и хмеля сокурсников?.. что он здесь делает? Ответ прост – он пришел развеяться и напиться. Отвлечься от рутинных занятий и мыслей. В прочем, подобное времяпрепровождение было не в его стиле.
Грегори не терпелось вернуться в общежитие в общество одной кареглазой особы, занимавший его мысли и время еще с первого курса. Где бы он ни был, куда бы ни пошел, чем бы не занялся - Она незримо сопровождала его. Ее образ, столь милый его молодому сердцу, затмевал все и вся, окрашивая окружающий Грегори суровый мир в любопытный розовой оттенок.
Что же он испытывал к ней?.. привязанность, глубокое, нежное и бескорыстное чувство, которое язык не поворачивается обозвать затертым, засаленным, пошлым словом «любовь». Ведь «любовью» сейчас именуют все подряд, начиная от примитивного промысла ночных бабочек, заканчивая свадебными контрактами, где супруги подписываются «любить» друг друга не менее 3-5-ти раз в неделю. Нет, это была не любовь, а Love, образ которой воспели трубадуры. Love, во имя которой совершали подвиги и шли на грехопадение. Ею клялись и божились, ее проклинали и гнали, как, наверное, одну единственную по-настоящему реальную и неопровержимую причину нашего существования на грешной земле…
Ноги Грегори несли его прочь от сборища местного клуба «анонимных алкоголиков». Он уже вышел на улицу, но тут взгляд его случайно зацепился за надпись, намалеванную поверх плаката, агитировавшего «…бороться с пьянством…» и «исключить… алкоголиков из… общества порядочных налогоплательщиков…». Надпись блестела свежей красной краской: «анонимность – залог успеха», - гласила она. «Анонимность – сестра гениев», - было написано чуть ниже. Дальше, вместо подписи, шла похабщина. Естественно, анонимная.
Это немного смутило молодого человека, хотя и не привело в чувство. Грегори остановился, вспоминая, зачем же он пришел на дружескую студенческую вечеринку? Память настойчиво сопротивлялась, отсекая события, послужившие причиной такого странного поступка. «Зачем?» - пульсировало в его воспаленном мозгу. Грегори, хоть и не был пьян, но соображал медленно. Даже движения молодого человека были явно заторможены. Блестевшая в свете немногочисленных фонарей ярко-красная надпись натолкнула его на мысль, нет, не мысль, образ… в голове было какая-то каша, мешанина всевозможных картин и воспоминаний… перекрывало их всех милое веснушчатое лицо с живыми карими глазами, курносым носом и ямочкой на правой щеке. Грегори поводил носом из стороны в сторону. Ему казалось, он чувствует аромат Ее кожи, пьянящий запах Ее волос цвета спелой ржи. Почему-то тревожно засосало под ложечкой… Грегори моргнул, это движение словно освободило из невидимого плена – цепи исчезли, и молодой человек начал двигаться. Куда и зачем он шел?.. Он и сам того не знал.
Второй раз моргнув, он обнаружил себя в лесу, перед могучим старым дубом, расколотым молнией от верхушки до самых корней. Не смотря на превратности столь тяжелого существования, дерево не умирало, продолжая свою нелегкую жизнь. Раздвоенная разлапистая крона, казалось, подпирала темное и страшное беззвездное небо. Лишь только когда любопытная луна выглянула из-за облаков, тонкой кисеей скрывавших ее от всего земного, косой призрачный луч пробился сквозь листву и упал на маленький холмик и небольшой камень только с одним словом. Стефана. Начертано было чем-то ярко-красным, а свете луны – пепельным...
Грегори Шедоу, как тень, неслышно осел на землю…
* * *
Молодо выглядевшая женщина склонила аристократичную голову над свежим модным женским журналом, изобилие коих в приемных мистера Шедоу прославило его заведение на весь город. Ее светлые волосы качались нал малым по объему текстом, который изобиловал красочными иллюстрациями и профессионально отснятыми кадрами. Так как женщины, в основном богатые и чутко следящие за модой, приносили Мистеру Шедоу огромную прибыль и составляли «костяк» его клиентуры, приходилось выполнять все их прихоти и капризы.
Молоденькая медсестра с простодушной улыбкой и короткими темными волосами вынырнула из кабинета своего Шефа и встала в почтительную стойку перед потенциальной клиенткой, внимательное обхождение с которой сулило чаевые в особенно крупных размерах. Она не ошиблась. Переговорив с женщиной, медсестра уверенно оттеснила очередь и повела жертву в кабинет. На ропот толпы, девушка ответила мягкой улыбкой и следующей тирадой:
- Госпожа Доппельган идет по предварительной записи. Возражения есть?
Конечно же, возражения были. Но молодую ассистентку знаменитого доктора это не пугало. Если она оказалась права, то прибыль, с намечающейся сделки Шефа и богачки, идущей у нее наповоду, покроет недовольство более неимущих масс, ожидающих приема. И на этот раз красивая, но умная, как ни странно, медсестра не ошиблась. Оставив блондинку-аристократку перед рабочим столом мистера Шедоу, она, виляя задом и невероятно довольная собой, поспешила удалиться.
- Присаживайтесь, мадмуазель… - не поднимая взгляда от бумаг, велел знаменитый доктор, делая неопределенный жест куда-то пространство перед собой.
- Доппельган, Стефана Доппельган, - представилась женщина присаживаюсь. В то время как молодой врач изучал бумаги, она изучала обстановку кабинета, а главным образом, гостеприимного хозяина.
Знаменитый хирург, специализирующийся на «пластике», великий Грегори Шедоу, оказался высоким блондином с глубоко посаженными светлыми глазами в обрамлении полу оправы очков, прической «ежиком» и тяжелой челюстью. Казалось, он день день-деньской отдыхал на пляже, полоскаясь в соленой воде, что вымыла все лишнее. Остались только жилы и мышцы, крепкий загар сделал кожу смуглой и жесткой. Женщина посмотрела на руки доктора, перебиравшие бумаги; подивилась точности и скорости широких, грубых на вид ладоней с проворными пальцам. Обстановка кабинета была спартанская – стол, кресла для посетителей, стулья вдоль одной из стен, парочка массивных шкафов и сейф. Стены, пол, потолок, мебель – все утилитарно-белого цвета. Небольшое окно напротив стола скрыто жалюзи, освещение искусственное. За спиной доктора была дверь. Мадмуазель Стефана еще не знала, куда она ведет, но можно было догадаться, что там располагалась личная операционная мистера Шедоу. Как потом оказалось, ее догадка была верна.
Шелест бумаг прекратился, доктор бросил острый взгляд на клиентку сначала сквозь очки, потом поверх них, и вернулся к бумагам.
- Итак, мадмуазель Стефана, что бы вы хотели? Я весь во внимании. Мы предоставляем услуги самого различного рода. Смена пола, подтяжки, липоксакция… хотя, Вам, по-моему, нужно что-то другое, - он окинул взглядом из-за очков ее ухоженную фигуру в костюме от знаменитого дизайнера. При взгляде на ее лицо что-то неприятно кольнуло, засосало под ложечкой. Как он ненавидел этих холеных, аристократически сдержанных проституток! Всей душой и даже чем-то еще, но, глядя на свою новую клиентку, знаменитый доктор с ужасом обнаружил, что знал ее. Давным-давно. Где-то… Грегори сморгнул, сразу устанавливая барьер между прошлым и настоящим, а так же между личной жизнью и хлебной профессией. И, впрочем, как всегда, тугой узел нервов постепенно рассосался.
- Так что же вы хотели, мадмуазель Стефана? – повторил он с улыбкой, убирая бумаги в ящик стола, - какими дорогами Вы нашли путь в кабинет страдающего безызвестностью, забытого всеми доктора? За что мне благодарить судьбу?
- «Сам себя не похвалишь…», а Вы, господин Шедоу, от скромности не умрете, - спокойно заметила женщина, - давайте не будем разбрасываться и перейдем сразу к делу. Я хотела бы другое лицо.
- Зачем?.. – искренне поразился доктор.
- Хочу, - лаконично прервала его Мадмуазель, - перейдем к торгу? Согласны?
- Согласен, - поддержал ее собеседник.
- Сколько? – небрежно бросила женщина.
- Столько, - Грегори написал на листочке цифру и пустил его через стол, прямиком в поджидающие его объятия ухоженных аристократичных ручек. Мадмуазель сцапала листок, бросила один взгляд на сумму и кивнула.
- По рукам.
Они обменялись рукопожатиями.
- У вас сейчас есть время? Нам надо «слепить» вам лицо. Сделать фотографии… ну, и прочие мелочи. День операции назначите сами. Согласны? - На манер своей клиентки, поинтересовался мистер Шедоу.
- Согласна, - мадмуазель Доппельган изящно наклонила голову и улыбнулась.
Грегори хотел отшатнуться от лица, знакомого до боли. Эта улыбка, взгляд… все, каждая черточка холеного лица казалась знакомой… Он снова сморгнул и загладил возникшую паузу, галантно предложив руку, согнутую в локте на манер «калачика», и повел клиентку в соседнее помещение – «мастерскую волшебника», как доктор сам ее назвал.
На «обработку» ушло не меньше часа, но очередь, как ни странно, не уменьшилась. Из кабинета доктора выплыл не лишенной изящной грации женский силуэт в сопровождении гостеприимного хозяина.
- Завтра в это же время. Буду вас ждать, - прощался, мистер Шедоу целовал покупательнице его услуг кончики пальцев и сахарно улыбался.
- Конечно, - заверила его мадмуазель Доппельган, растягивая тонкие губы в улыбке.
Некоторое время он смотрел вслед удаляющейся клиентки, а затем полюбопытствовал, впрочем, без особого энтузиазма:
- Кто следующий?..
- Я, - ответил чей-то дребезжащий голос.
На зов откликнулась сухенькая старушка, лениво листавшая журнал. Доктор позвал медсестру и попросил ее заняться обслуживанием клиентки, а сам удалился в кабинет. Вынув из стола новую папку, он достал фотографию богачки с волосами цвета спелой ржи и уставился на нее. Что же такое? Почему опять сосет под ложечкой. Он ведь никогда ее раньше не видел… Полный черных дум, Грегори вызвал медсестру и заказал кофе.
«Надо меньше работать», - решил он и с головой погрузился в груду бумаг, отложенных ранее в ящик стола. Фотография затерялась где-то среди них. На время.
* * *
- Ах, доктор, Вы – волшебник! Я и не думала, что так хорошо получится. Вы – гений! В прямом смысле этого слова, - расточала комплементы Стефана, разглядывая свое новое лицо. Из зеркала смотрело милая веснушчатая девушка с живыми карими глазами, курносым носом и ямочкой с правой стороны рта. Восторг заставлял алеть ее щеки, а волосы цвета спелой ржи как ореол обрамляли улыбающееся счастливое лицо.
- Я старался, - пробормотал доктор, раздавленный и не желавший больше ее видеть. Не видеть! Нет, только не это!
Борьба отображалась у него на лице.
- Мне кажется, я мало вам заплатила, - не замечая его серьезности, рассмеялась мадмуазель Доппельган, изучая свое отражение. Грегори сдерживался из последних сил, сжимал руки в кулаки, но терпеливо выслушивал бессвязный монолог клиентки, состоящий из одних похвал в его адрес. «Господи, - думал он, - господи, как я долго ждал… где же она была, почему… почему мы так долго не виделись? Стефана… Господи, как мне было плохо без тебя», - Грегори подавлял желание броситься на колени и, захлебываясь, рассказать ее, как долго он ждал ее появления…
- Стефана… - процедил Грегори сквозь плотно сжатые зубы.
- Что?.. – недоуменно приподнимая брови, обернулась мадмуазель Доппельган. Увидев зверское выражение на лице доктора, она пискнула и выбежала вон. Как шлейф струился за ней обрывок бинта. В кабинет тут же засунула голову медсестра. Оглядев помещение, она удовлетворенно кивнула и скрылась из вида. Грегори рухнул на колени и, зарывшись в валявшиеся на полу бинты… зарыдал…
