Нарядно разодетая толпа многочисленных родственников всех мастей, начиная с детей и заканчивая правнуками, с показным или искренним, Бог их разберет, участием на раскрасневшихся лицах обступила ее постель. Они все наперебой что-то рассказывали, повторяясь и дополняя слова друг друга, путаясь и сдержано смеясь. Они создавали неповторимый, ненавязчивый как звук накатывающих на песчаный берег ленивых волн, шум. Шум, который смешивал в себе чувства, порывы, желания, слова и силу самой жизни. Неугомонной, бьющей ключом, неукротимой, красочной жизни. Жизни, которой в ней оставалось так мало. Время от времени стоящая у изголовья постели сиделка строгим взглядом заставляла их сбавлять тон, говорить тише.
Она не сердилась на них. Молодежь. Что с нее взять – неиссякаема мощь юности…
Еще где-то с полчаса они толкались у ее постели. А затем явилась сама виновница торжества.
Невеста, лучащаяся от счастья, появилась на пороге спальни. Она словно осветила собой комнату и все остальные отдалились, отошли на второй план. Невеста подошла к ее постели. Широкий кринолин белоснежных юбок оттеснил остальных родственников, толпа разошлась в стороны как волны красного моря перед Моисеем.
Она смотрела на свою младшую правнучку. Широкое окно неярким светом обрамляло ее голову и плечи. Молода и красива. Прекрасна.
Едва слышно она сказала:
- Будь счастлива, моя милая. Сегодня и всегда.
- Спасибо, - невеста чуть сжала ее хрупкую, прозрачную, перевитую синими жилами руку. Руку той, кого она знала с рожденья, той, кто был для нее лучшим другом и советчиком. Руку самого близкого ей человека.
- Иди, - она ответила ей неожиданно сильным пожатием и слабой улыбкой.
Она не задерживала ее, зная на своем богатом и немного горьким опыте, что не может, не имеет права отрывать бесценные минуты у юности. У ее правнучки впереди долгая жизнь, наполненная радостью и грустью, новыми возможностями и великим открытиями и многим, многим другим. Всем, что может предложить ей эта жизнь. Потому она улыбнулась и еще раз с неожиданной силой пожала руку девушке в белоснежном платье.
- Иди.
Все что они могли сказать друг другу – все, чему может научить старуха юную девушку, весь опыт и знания, коими она могла поделить – все уже сказано.
Через пять минут после того как невеста вышла из спальни, строгая сиделка выпроводила остальных посетителей за порог. Впрочем, это было не так уж сложно. Молодость – это вечное движение, и просто невозможно надолго оставаться на одном месте. Какая радость ублажать полуживую старуху, доживающую последние дни на этом не очень белом свете…
Утомленная неугомонной толпой многочисленных посетителей, она погрузилась в легкую дремоту под опекой сиделки, что была не на много моложе и резвее своей подопечной. Просыпаясь время от времени, она замечала, что ее сиделка мирно посапывает сидя на стуле, положив свои натруженные за нелегкую жизнь руки на колени и опустив подбородок на грудь.
За окном стемнело. Наступили сумерки, за которыми неизменно настает ночь. В спальне стало как-то душно и пыльно. Ей захотелось встать и распахнуть широкое окно, впустить под высокие своды потолков прохладного и пьянящего духа вечера этой ранней осени. Сиделка крепко спала и насколько она знала, теперь ее не добудиться до глубокой ночи.
Собравшись с силами, она опустила одеяло до груди, затем откинула его с вечно мерзнущих от старости ног и легко встала. Минут через пять в комнату начал вливаться свежий, наполненный запахами земли и стрекотом сверчков воздух. Ей стало легче дышать. Улыбнувшись, она взяла с кровати плед и осторожно и заботливо, как мать своего ребенка, укрыла спящую сиделку, укутав женщину до самого подбородка. Сиделка что-то пробормотала и дыхание ее стало вновь размеренным и глубоким.
Она подошла к окну и с облегчением опустилась в кресло-качалку, накрыв ноги тяжелым пледом. С улицы, из-за ветвей огромного старого сада, что она посадила своими руками в далеком прошлом, доносились музыка и веселый смех – отголоски не ее праздника. Она улыбалась. Ей вспомнились дни ее минувшей и казалось не такой далекой молодости, ее свадьба, лицо ее молодого мужа, их простая, небогатая свадьба, смех и слезы. Счастливая жизнь, наполненная постоянным нелегким трудом, любовью и заботой о семьи и доме. Доме, построенным для ее и ее детей. Она улыбалась. Все ее усилия, вся ее жизнь была наполнена одной целью – и она воплотилась в целом сном детей, внуков, внучек, правнуков и правнучек. Что еще надо человеку для счастья – знать что ее жизнь не прошла зря?.. в этом сомнений не было – она выбрала для себя роль и сыграла блестяще, но доиграла ли она до конца?.. что будет с теми кого она всю жизнь пестовала и кому отдала все, что могла когда ее не станет…
…единственный кто помнил о ней сейчас, это сиделка, мирно спящая рядом…
…рядом, совсем рядом, но недосягаемо далеко были все те, кто веселился на своем празднике. И ни один не вспомнил о ней. О той, что дала им все. Она подумала: «Что я могу еще сделать для вас?.. что?..»
Вечерний воздух похолодел, стал прозрачным и резким на вкус. Сумерки закончились.
Она хотела встать и закрыть окно, но тело предательски не слушалось, ноги замерзли и несмотря на плед, их начало сводить судорогой. Она попробовала позвать сиделку, но то ли голос ее был слишком слаб, то ли седелка была глуховата. Медленно, очень медленно холод подбирался выше – она не чувствовала почти ничего. Единственное, что ей оставалась, так это слушать замирающий стук старого сердца. Когда она не услышала очередного удара ее успела посетить простая мысль: «неужели все?..». Испустив вздох облегчения, она закрыла глаза. Оказывается это совсем не страшно.
* * *
Через мгновенье мир изменился. Ночь замерцала новыми красками. Тело стало совсем легким и частный стук сердца напоминал бой барабанов. Она сидела на подоконнике и с необычайной четкостью видела, что в саду, на освещенной поляне кружилась молодая счастливая пара в окружении многочисленных гостей. Она бы улыбнулась, если бы умела. Переведя свой взгляд внутрь комнаты, она увидела идеалистическую картину одиночества хрупкой, старой женщины, сидевшей в кресле напротив окна. С удивлением она обнаружила, что ее лицо ей знакомо. Это привело в недоумение, а в голову пришла удивленно-обиженная мысль: «Ну вот, умудрилась умереть в день свадьбы свой собственной правнучки!». Она пожала бы плечами, если бы они у нее были. Вместо этого она пару раз ухнула и слетела с подоконника туда, в сад, на ветку одного из деревьев, посаженных когда-то ее собственными руками.
Праздник продолжался и никто не заметил, что маленькая, почти круглая сова всю ночь до самого рассвета просидела на ветке раскидистого дерева прямо над поляной, где кружились в танце все новые и новые пары. Сова внимательно следила за всем происходящим и ее голову посещали мысли о том, что она могла еще сделать для них и как. Ведь пока она жива, жива ее цель. Хранить и любить. Хранить и защищать. Хранить.
